Я ленюсь, алергирую, астматирую, теряю очки (в последствии чего, безуспешно щурюсь на доску), пишу фантастику с опозданием в недели, пугаюсь зеркал и веду себя абсалютно несносно.
Я последнее время хожу очень радосная. Даже упорно не работающие дискеты, на которых срочно нужно написать работу, не портять мне настроение.
Не последней причиной эдакого, инфантильного, настроения является окуратный, темно синий галсук на голубой майке с воротничком.
Ошарашенное лицо Ганза и еще парочки несчасных, крепко держашихся за современную уличную моду, одноклассничков, при виде моего вида - еще одна причина.
Господа, поддержим Алису и меня - введем моду на галстуки!
По крайней мере один человек уже заразисся. И завтра я пойду в бордовом галстуке в косую полоску, по просбе Анны - у нее только такой цвет и есть...
Как говорит Алиса - галстуки в массы! Или (как говорю я) болезнь распростроняетя.
Ты лежишь в своей комнате, на своей постели, под своим теплым одеялом, слушаешь завывание ветров и закрываешь глаза. Но это ни чего не меняет. Время медленно течет как кровь в пульсирующих венах.
Она опять приходит в твой мир, отгоняя желанный сон.
Ты смотришь в потолок усталыми глазами, сил нет, нет отдыха, нет ничего кроме мыслей. Ооо... Их предостаточно. Они путаются в тяжелой голове медленно переходя... в сон? Нет. Сон, как будто испугавшись этого существа, уходит, в недосягаемые дали...
Так не хочется думать. А мысли роятся, насыщая холодный воздух, проникая сквозь малейшие щели в утомленное тело, опутывая его собою, не давая провалится в успокаивающею тьму.
И не надо смотреть на часы - все прекрасно видно сквозь щели в трисах. Рассвет встает над городом.
Вот такая она - бессоница, и не надо изящных стихов. Она проста и жестока, и мне она не нравится.
- Тебе можно только в 10а! Слышишь?! Только в 10а! – Казалось что у нее сейчас глаза вылезут из орбит а весь стол зальет пеной. И че она так бесится?- Подумала Дарк – Не ее же посылают туда куда она не хочет...
Директор села, и начала перерывать содержимое ящиков своего стола. Во все стороны летели какие-то скомканные листочки, ручки и официальные документы.
Указ о направление ученицы Жанны Дарк в 10а – научный класс.
Подписано – Президент Эстонии.
Жанна все ни как не могла определить – что такого странного в этом указе, а директор уже торжествующе тащила ее куда-то вон. Коридор оказался пустым а стены, в пустых же, классах обиты мягким поролоном.
Точно! Нет названия школы! И что это за подпись – Президент Эстонии? - Она уже собиралась повернутся и заявить что это какой-то неправильный указ, как почувствовала что железная хватка на ее плече ослабла. Она резко обернулась. Директор чуть ли не плевалась пеной во все стороны а двое сильных, мускулистых мужиков надевали на нее смирительную рубашку приговаривая при этом что-то подозрительно похожее на: И тебя вылечат, обязательно...
Ну и правильно, давно пора... Все вокруг потемнело и Дарк упала не чувствуя под ногами пола в... В класс труда.
Все вокруг копошились как мыши, сосредоточенно работали не замечая выражений своих лиц... Ей вдруг стало смешно на них смотреть и она тихо пошла искать свободную машинку. В углу класса, возле массивного деревянного шкафа стояла старая и одинокая швейная машинка к коей она и двинулась.
За окном, которое почему-то не было закрыто шторами как обычно, светило необычайно яркое солнце и щебетали весенние птицы.
Проходя мимо Насти, Дарк хихикнула и тут же устыдилась – Настасья сосредоточенно строчила в пустую а рядом валялась голая шпулька... Что это она так? Все таки не полная дура... Жанка решительно двинулась в ее сторону.
- Настя... – Нуль внимания. – Настасья – уже чуть громче, но все равно без успешно – Настасья! Ты что совсем оглохла?! – Кажется она действительно оглохла...
Дарк нахмурившись обернулась – кто-то кого она никак не могла узнать, не опуская лапку строчил свою подушку и ни как не мог понять – что такое? Дарк тоже не могла понять что за фигня творится с народом. Она подходила по очереди к каждому и окликала их, потом пыталась объяснить их ошибки и даже просто поправить их, но ни кто ее не замечал.
- Да что за хрень тут творится?!
Она уже начинала чувствовать холодные, цепкие щупальца ужаса. Почему они меня не видят? Она металась от одного к другому в истерике вопя и зовя их по именам и прозвищам, крича, ругаясь и чуть не плача.
Вдруг она увидела перед собой зеркало. Класс, облупившиеся снизу от сырости стены, жужжащие машинки и сосредоточенно портящие свои работы ученики, и никакой Жанны Дарк. Просто нет.
Никак не получалось узнать эти бледные желто-зеленые трисы.
Повалявшись еще минут пять в мягкой, чуть перекошенной, постели Дарк встала и обернулась – перед ней было зеркало. Частично виднелись плакаты из фильмов ВК и ГП, кусок белой стены и трисс и да, Жанна Дарк.
- Ну ты идешь?
- А? Кто это?
- Жанка... Я тя минут пятнадцать зову. Уже Алиска звонила волновалась где мы.
- Какая а.. Алиска? Я где?
- Ну ты совсем что-ли с потолка грохнулась? В Израиле ты, в И-з-р-а-и-л-е.
Невысокий мужчина разглядывал в зеркале свои мутноватые, зеленые глаза. Ему казалось что он уловил в них что-то странное, что-то кроме рыжеватых разводов отходящих от зрачка – подарок облученья – что-то не то. Собственно, он уже давно забыл что он хотел от своего отражения. Бестелесный голос, исходивший похоже из зеркала, безжалостно изгнал все привычные мысли из отяжелевшей головы.
Это было простое зеркало в рамке красного дерева – подарок на рождение второго ребенка. Годами оно висело на обклеенной облезлыми обоями стене - безмолвный свидетель всего хорошего и плохого в жизни этого дома.
Обычное зеркало вдруг взяло и заговорило.
Мужчина нервно теребил нижнюю губу пытаясь определить куда делся привычный мир. С каких это пор зеркала разговаривают?! Он сошел с ума? Могло облучение в купе с возрастом так повлиять на его психику? Глаза забегали по напряженному лицу пытаясь обнаружить доказательства или опровержения сумасшествию. Он почти ожидал увидеть пену в уголках рта или еще что-то подобное и даже чуточку разочаровался не найдя оных.
А может, это что-то в его глазах, и есть безумие?
- Ты еще здесь?
- Д-д-да.
- Аа... А кто ты?
- Я? Я человек. Вроде бы...
- Человек... А имя у тебя есть?
- Да.
Мужчина рассеянно почесывал седеющую голову и раздумывал, в какой из своих миров он мог попасть. Да что это за бред?! Это конечно прекрасно, все эти истории на инет страничках и в потрепанных тетрадях, вера в фантазии... Но не мог же он в самом деле там оказаться? Или мог... В любом случае, он не помнил ни одной истории с говорящими зеркалами.
- Это хорошо... Когда у тебя есть имя. Я так думаю. Правда?
- Да-да конечно. А, простите, кто вы?
- Я же говорил, разве нет? Я ведь и сам не знаю... Наверное бестелесный дух не в своем мире...
- Значит... Ты не зеркало?
- Да нет вроде...
Мужчина позволил себе вздохнуть – по крайней мере это не зеркало решило вести с ним беседы.
- Ну я наверное пойду..
- Нет! Не уходи прошу, человек. Мне так одиноко тут, одному ...
Что-то трепещущее и теплое шевельнулось где-то в глубине подсознания, это что-то упорно боролось с желанием убежать из этого места и времени. Наверное сострадание – подумалось вдруг.
- Ну... Ну ладно.
- Расскажи мне о твоей стороне? О твоем мире?
- Оооо... Тут столько всего! Тут, в зеленых лесах и полях, в заснеженных горах и в темных морских пучинах, в белокаменных городах и заоблачных далях – живут тысячи и тысячи существ... А какие тут закаты! Когда заходящее солнце посылает тебе последние лучи сквозь сырой туман над лесом, когда оно раскрашивает небеса в самые неимоверные цвета... Погоди, почему ты сказал «твоя сторона»?
- Что? Ааа... Я что-то заслушался. – Голос умолк, как будто сделал перерыв на глоток горячего чая, и продолжил – Понимаешь, у меня есть, так сказать, теория... Теория что я нахожусь на другой стороне вашего мира. На изнанке. Только мир ваш красочный и полон всего а Изнанка серая и пустая...
- А как ты там оказался? И.. И кто там еще есть? А выходы и входы? – страх неизвестного почти забылся теснимый любопытством.
- Я? Я не знаю... То место в моем сознание в котором, по моему, должна быть память, как бы накрыто чем то черным, и мне ни как не удается туда заглянуть. Там хранятся великие, для меня, сокровища... Те, потерять которые вам даже не снилось в одном из ночных кошмаров. Там хранится мое имя... Мое настоящее имя. – голос помолчал и продолжил – Мне кажется что в Изнанку сложно попасть - но если попал... ты уже не выйдешь.
- Значит вход туда точно есть... Если есть вход – есть и выход, я уверен.
- Что ж, может быть и так... – Голос звучал усталым и грустным.
- Что с тобой? Ты не здоров? – Какой-то частицей сознания, он осознавал что не должен беспокоится о здоровье бестелесного незнакомца, но уже привязался душой к этому странному явлению.
- Нездоров? Думаю находится не в своем мире и не в своем теле это и впрямь не здорово... – Звонкий, короткий смешок – Ну а если серьезней – силы покидают меня постоянно... Они выветриваются, не задерживаемые телом, покидают мой дух и мне кажется что скоро от меня не останется даже остатков разума.
- Но это же ужасно! – Возмущение смешивалось с осознанием бездействия и невозможности помочь и превращалось чуть ли не в отчаяние.
Он представил себе что не знает кто он, что в одиночестве бродит по бескрайней серости Изнанки в поисках выхода а силы, что еще остались в нем, медленно покидают его бесплотный дух.
К жалости и безмерному состраданию к голосу из зеркала добавилась ненависть, вот только - он ни как не мог понять – к кому?
- А почему ты так уверен что не можешь выйти? Ты пытался?
- Нет. Я просто знаю. Я не смогу выйти и мне не хочется зря тратить остатки сил.
- А может это простое предубеждение? Может, ты просто двинешься вперед и окажешься рядом!
- Я же сказал что ничего не выйдет... – Такая безнадежность и тоска сочились из этих звуков что сердце мужчины сжалось, а вера в успех приутихла, но он не сдался:
- Но можно ведь попробовать.. Ты меня видишь?
- Нет. Я ничего не вижу, но я ощущаю твой дух.
Мужчина нахмурился пытаясь вообразить такого рода ощущение.
- Хорошо... Наверное надо пойти... Ой, что я несу?! Ты же не можешь идти... Тогда, наверное... попробуй ко мне тянутся.
Поблекшие с годами зеленые глаза впились в гладкую поверхность зеркала. Он ждал.
Он уже почти не видел своего отражения, темнота расползалась из распахнутого окна по всему промерзшему дому, закрадывалась в самые отдаленные углы, играла причудливыми тенями на стенах и потолке... Где то за окном, ночные птицы пронзали небеса своими стонами-криками.
Он ждал.
На какой-то краткий миг ему показалось движение в зеркале, но только на миг.
- Видишь, ни чего не вышло.
- Да...
Голова гудела от избытка мыслей и чувств, глаза щипало но он не мог оставить это место, это существо. Часы показывали пол-одиннадцатого и где-то далеко мелькнула мысль что он не ел с утра.
- Я как будто даже и не двигался. Знаешь, такое ощущение будто ты идешь но не сдвигаешься с места...
- Такое бывает в некоторых из моих кошмаров.
Он смотрел на свои руки, на свои бесполезные руки – зачем они нужны если он не может использовать их, для спасения того, кто в этом нуждается? Руки, как бы почувствовав его гнев, дрожали.
- А есть в Изнанке еще кто-то, кроме тебя? – Бессмысленный и бесполезный разговор... Но наверное слова – пища духа.
- Не знаю. Во всяком случае я ни кого тут больше не чувствовал. Может их духи слишком слабы, не знаю.
- А как ты нашел меня?
- Мм... Я шатался возле границы дозволенного мне пространства Изнанки, и почувствовал небольшой просвет – окно на вашу сторону – и решил там обосноваться. А потом пришел ты...
- ...и ты меня почувствовал, так?
- Ну да.
Какая-то мысль, некая спасительная идея мелькала в голубой дали сознания белокрылой недоступной птицей. Вот кажется она поддалась но нет, опять уходит...
Безнадежность сочилась отовсюду.
- Как это зеркало попало к тебе?
- Мне его подарили когда у меня родилась дочь. Десять лет назад.
- Значит у тебя есть дети... – Голос потеплел.
- Да. – Гордо – У меня их двое – старший сын и дочь.
- А где их мать?
- Она... Ушла. – Он потупился увиливая от неприятного разговора. Почему-то совсем не хотелось думать и говорить о ней с зеркальным духом.
- Понятно. А вот я не знаю есть ли у меня дети.
Мужчина похолодел при мысли о том что он может не знать о себе ничего, даже есть ли у него дети. А может это просто уличный холод пробрал его? Он подошел к окну и задернул шторы, отгораживаясь от ледяной ночи.
Не чувствуя ног он вернулся к зеркалу.
Дрожащими пальцами он прикоснулся к холодной глади стекла. Зачем все это? Я бесполезная тряпка которая даже не может трезво мыслить... Кому я нужен? Этому, полуживому, из зеркала? Но я же не могу ему ни чем помочь... Бессильный и бесполезный.
Тягучая темнота опутывала сознание, глушила воспоминания, сеяла безразличие и безнадежность в пустеющей душе. Холодные свечи отражались в мертвом зеркале.
В животе все скрутило так что перехватило дыхание но боли не было. Или потерялась способность ее ощущать?
Что-то странное творилось в этом доме. Что-то странное творилось с его обитателем.
Зловеще странное.
- О, ты вернулся! Я боялся что ты ушел насовсе... Что с тобой?!
Перед глазами все плыло, дрожащие руки хватали воздух, тело тянуло вниз, вниз... Сознание уплывало и он никак не мог уловить – что же он потерял такого что удерживало в нем жизнь? Бой часов выбивал остатки тепла и жизни.
Удар, еще один.
Какой-то голос звал его но он не мог ответить, да и не хотел...
Удар, удар, удар...
Все тяжелее дышать и чувствовать. И вспоминать...
Удар и еще.
Закрыть глаза и слушать тихий переливчатый смех... А потом уйти. И все.
Удар-удар-удар.
Что-то просыпалось в его измученной душе, только не понять что... А удары все давят, ломают, крушат...
Удар.
Он понял, понял что потерял!
Хриплый шепот в тишину:
- На...Надежда...
Часы пробили двенадцать.
Переливчатая тьма облепила его, поглотила, стала им.
Он ни как не мог понять что за зеленые глаза смотрят на него. Большие, раскосые с задорными искорками, они светились и манили и оторвать от них взгляд было делом не из легких. Может это ангел пришел к нему с визитом на дом?
Ради таких глаз стоит жить – мелькнула мысль.
- Кто ты? Мне кажется я тебя знаю...
Края бледных губ дрогнули в мимолетной улыбке. Она была не одета и бледная кожа как бы светилась во тьме.
Он удивился узнав голос зеркального духа:
- Я – Надежда.
Марти, не теряй ее пожайлуста. Тебе всегда найдется ради чего жить.
С НГ тебя.
Всех-всех-всех с Новым Годом!
Пусть он будет лучше прежнего. Пусть вы в нем будете лучше!
Стоя над громоздким печатным опаратом в ожидании своей работы по истории, я умилялась тому как не молодая но, тем не менее гладкокожая, филипинка разглядывала один из экземпляров своего поздровления мужу. Открытка (если можно так назвать цветной плакат А3) была написана на иврите, тем не менее, женщина изьеснялась только на англииском. Что-то такое теплое и приятное исходио от этих листов... А может они еще не остыли от печатного апарата - кто знает.
Выходя из теплой печатной шарашки я, во второй раз за день, расплылась в кривой улыбке - под крупной надписью "Копимедия - дешево печатаем 24 часа в сутки" красовалось расписание часов работы.
Как жутко не справидливо что два пакета пустых бутылок и банок, это даже не целая шоколадка...
Идя по темной улице к дому я не сводила глаз с простого уличного фонаря. Как может луч, один лиш луч от эликтрической лампы, с такой грацией и изяществом прорезать сероватую тьму?! Почему-то первое что всплыло в голову при виде фонаря это, не большая черная кошка выгибающая свою спину...
Сначала я сделала уроки по математике и притащила ее в школу а потом вспомнила что у нас геометрия.
Затем обнаружила что не принесла географию и училка меня убьет, потому как только вчера угрожала убить того кто не сделает домашнее задание. По этому я добыла у знакомой из паралельного класса все нужные пренодлежности и села проверять домашку уверенная что сейчас география. Оглядев класс спустя минуту после звонка, обнаружила что компанию мне состовляют только парты и стулья и вспомнила что сейчос физкультура!
А на последок мне приснился сон в котором Хагрид интересовался на чем я жарю яйишницу - на масле или на хне.)))
Рука привычно легла на тонкую талию моей девушки. Странное это слово - девушка... Моя девушка.
Она сидела, выпрямив спину, делая вид что не замечает моего взгляда.
Ну и пусть. Я же знаю - замечает, сидит и гадает что я о ней думаю...
А думаю я о ней много.
Дождливая серость за окном таяла в теплых лучах предзакатного солнца.
Утром шел дождь. И вчера шел дождь. Весь вчерашний день, он то нежно, почти беззвучно шептал что-то, то бешено бил по черным зонтам прохожих.
А сейчас вот вышло солнышко...
Честно говоря, я ему даже обрадовался. Чуть-чуть, но обрадовался... И сразу глупо почувствовал себя предателем зимы.
Сегодня что-то было не так.
Вообще уже около недели что-то не так.
Даже не что-то, а все нас косающеесее .
Всех троих.
Я так долго пытался добиться этой черноволосой девченки...
Собственно с тех пор как она меня бросила. Я ведь старался - читал, интересовался ее жизнью, ее интересами, ею... Я всегда делал вид что она мне интересна только как друг и, в какой-то момент, действительно в это поверил. Но, когда два человека разных полов так близки друг к другу, они не могут оставаться только друзьями...
И вот я сижу на диване, в пыльной гостиной, а моя рука спокойно покоится на ее талии.
Сидеть в полной тишине видно было скучно не только мне, и мы вышли на улицу пытаясь завести беспечный разговор.
- Ну как там в школе?
- да как всегда... Опять контрошка была, по истории. Завалил наверное...
- А.. Ага.
И снова молчание.
После дождя, по асфальту ползало множество тварей. Я уже чуть не раздавил улитку, но вовремя ее заметил.
Солнце уже наполовину ушло за гору, а мы все брели в молчании.
Такой встречи еще ни разу не было.
Где-то возле северного входа в парк, на нас налетел взъерошенный мальчишка и стал что-то кричать, но кричал он так истерично что слов было не разобрать.
Рот почти не закрывался, по сторонам летели капельки слюны... Его можно было принять за сумасшедшего но мы все знали кто это.
Он тыкал пальцем то в меня, то в девчонок, что-то бешено орал не переставая жестикулировать...
Я подошел к нему с намерением успокоить.
Потом я вдруг явно почувствовал костяшки пальцев, и еще что-то, мышцами живота. Немного вогнулся от силы удара, успел удивится - где же боль? И она пришла...
Глаза прикрыли какой-то мерцающей черной тканью, в живот стали вдавливать что-то жесткое, внутренностям некуда было деться, я смутно почувствовал что катаюсь по какой-то жесткой поверхности...
Какие-то голоса надо мной...
Вопли, ругань, испуг, крики...
Боль понемногу отступала.
Я чуть приоткрыл глаза и увидел бледное лицо полное испуга.
Лицо обидчика разглядеть не удалось - его закрывали растрепанные волосы той что упорно его сдерживала.
Потом он вдруг сел на асфальт и закрыл лицо руками.
Светлые руки обняли его за плечи, она все что-то шептала ему на ухо поглаживая словно катенка... На дорожку со звоном упал ржавый кастет.
Я смотрел на эту картину не замечая слез на щеках у моей черноволосой девушки.
Я смотрел не замечая слез на моих щеках.
Я смотрел и не мог понять - кому из них принадлежит мое сердце?
То чего не было. Она.Я сидела в одной из белых комнат городской больницы "Рамбам" и ждала.
Пальцы нервно теребили красный брелок-обезьяну на сумке. Поначалу я не замечала, но когда заметила не остановилась. Нервы надо куда-то девать, пусть даже на ни в чем не повиный предмет.
Справа тихо скрипнула дверь.
Из дверного проема вынырнул мальчик лет пяти и прошел, придерживая павязку на лбу, к вскочившей с места мамаше. А я все провожала его взглядом будто ждала что он вдруг превратится в высокого светловолосого парня.
Еще одна дверь тихонько хлопнула и я осталась одна.
Тик-тик-тик.
Стрелки часов все тикали, тихо поскрипывая, нагоняя тоску.
Тишина, а в тишине - течение времини.
А еще страх. И сотни вопросов.
И не понятно как это вдруг приязнь претекла в это. В такое состояние когда уже ни чего не важно кроме... Кроме чего?
Ответ маячил на близком, и таком недосигаемом горизонте.
Тик-тик-тик.
И кажется что ощущаешь кружение земли.
И что-то жужит в голове...
Сотни вопросов, сотни слов, много событий, много снов, кучи голосов, тучи мух... Стоп! Каких мух?
Открыла глаза и обнаружила что полулежу на полу в такой позе что зародышам и не снилось.
Быстро встала, отрехнулась и села на синий мягкий стул.
Брелок снова попал в мои нервные руки.
Время, время, время, ВРЕМЯ!
Стрелка часов. Она сдвинулась с места всего на пятнадцать минут?!
А где же та, чертова вечность которую я уже жду?
Мои мысли перебил скрип двери, точно такой же как пять минут назад, когда оттуда появился мальчик.
Теперь-же из темноты шагнул высокий светловолосый парень с гордой улыбкой на лице. Он постаял пару секунд у двери и, морщясь на каждом шагу, двинулся ко мне.
- Перелом ребра! - Гордо заявил он.
Дурак, маленький дурак. Он гордится!
Как, как он не понимает?
У меня чуть сердце не остоновилось когда он так внезапно упал на земь!
Я же так испугалась... Подумала о самом худшем. Почти почувствовала длинную полосу заостреного метала в животе... Почти поверила что потеряла то, что так внезапно преобрела, что и самой не верится.
А сейчас он стоит и гордо улыбается - боевая рана!
Я схватила сумку и быстро двинулась к двери.
В тридцать третей палате, проткнутый капельницей, обмотаный бинтами и загибсованый гибсом, лежал виновник.
Виновник страха, виновник боли, виновник злости и просто - виновник.
Ах, как это легко когото обвинять... Кричать "Это он виноват! Он подлец и вор!". Смотреть с искреней ненавистью не пытаясь понять.
Я ведь могла так ненавидеть. Определенно могла.
Но я не хотела вновь становится слепой.
Поэтому я придвинула стул и села возле кровати больного.
... Он плакал закрыв лицо руками. Плакал.
Потом он держал ее за руку, смотрел в глаза, открывал рот будто хотел что-то сказать но внезапно потерял дар речи. Потом он снова плакал пока она что-то шептала и гладила его.
А потом он посмотрел на нее каким-то обвиняющим взглядом, резко поднялся и ринулся через дорогу.
Громкий взвизг шин и еще один удар страха. ...
Некое холодное прикосновение выудило меня из моего блуждания в недавном прошлом. Он проснулся и осторожно взял мою ладонь в свою.
Его неморгающий взгляд был прикован к уснувшей у его ног девушке. Той самой - третей.
Так мы сидели минуты три.
- Береги ее, слышишь? Она - это все.
Я сжала его большой палец. Из глаз быстро закапали слезы.
Когда я проснулась утром ее на месте уже не было.
Я тихо встала, пошла к кранчику с водой а потом собралась и вышла из палаты.
Я шла наполовину погруженая в мысли а другой половиной разглядывала картины на стенах когда услышала знакомые голоса:
- Но как-же Она?
- Оставь. Ты будешь со мной? Я тебя прошу.
- Но... я...
- Ты ведь этого хотела, признай.
- Прости. Там в палате лежит человек которому я нужнее.
Хлопок дверью.
Я жду с полминуты и вхожу, улыбаясь целую его в щеку и что-то весело щебечу.
Нагретый до предела асфальт готов был расплавится или, как вариант, расплавить неосторожного прохожего.
Изредка, вялые птицы, готовые сворится в собственном соку, подавали чуть охрипшие голоса.
Деревья, в большинстве своем сбросили кору, и теперь она свернувшимися пластами застилала землю. Молчаливыми великанами они врезались в краснеющие небеса и, казалось, ни что не может потревожить их покой.
Жара царствовала над горой, загоняя всех в прохладные дома.
Город впал в полусонную жизнь.
Две одинокие фигуры, медленно двигались по дышащей жаром улице привлекая внимание скучающих кошек.
Рука об руку, но все же чуть сторонясь.
Их мысли затерялись где-то в таком далеком, но таком близком прошлом.
Уже не маленькие, хотя, может еще и маленькие. Они шли вместе, как уже несколько лет, и вместе не могли заставить молчать навязчивую память.
Асфальт умудрялся жечь ноги даже сквозь кроссовки на толстой подошве, а тело словно плыло во влажном тепле.
Тихо и заунывно. Так не похоже на его обычное поведение.
Наверное потому, что ее дом совсем рядом.
Дом который они знали с шестого класса - единственного учебного года проведенного ими в одном классе.
Взгляд голубых глаз, вроде бы равнодушно скользил по деревянной скамье, затем по облупившейся грязной стене и, на конец, по большому окну с матовыми стеклами.
- Знаешь, ты мог бы сейчас стоять здесь с ней.
- О чем ты?
- Да... Если бы ты не сказал тогда ей что она хочет быть с тобой. Самоуверенный дурак, разве ты не знал что это ее оттолкнет? - Она смотрела куда-то на асфальт, грустно улыбаясь и чуть покачивая черноволосой головой.
Высокий парень повернул белокурую голову чтобы не видеть ее лица.
Печаль, ее печаль отражалась в его взгляде.
- Ты все знала. - Почти беззвучно прошептал он.
Их взгляды встретились.
- Да. И не ушла. И не спрашивай почему. - Тоска и боль звучали в каждом ее слове.
Он любил ее. Может не так как ту что потерял несколько лет назад, но любил.
И знал что не бросит.
Слабый ветерок дунул неизвестно откуда, не принося прохлады или облегчения.
На раскрытую, длиннопалую мужскую ладонь тихо опустился подвявший цветок.
Пальцы дрогнули.
И он, как когда-то абсолютно другой человек, замер, а затем медленно повернулся и встретил взгляд зеленых, полных слез глаз.
Замерев секунду они смотрели друг на друга, а потом она закрыла окно.
Это ни чего не изменит - он знал.
Это ни чего не изменит - знала она.
Но теперь, они обещали сами себе, от прошлого останется только этот взгляд.